Тайны острова Буяна - Страница 59

— Зачем ты пришел ко мне, царевич Вадимир, сын бывшего Гога?

В первое мгновение мне показалось, что заговорил Ящер, высеченный в стене, и я невольно вздрогнул. К счастью, я довольно быстро овладел собой и обернулся. В пяти шагах от меня стоял человек в темном балахоне, из-под капюшона выглядывало очень бледное в свете чадящих факелов лицо.

— Мы пришли к тебе, жрец Коломан, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Разве ты не рад видеть сына Великого Гога?

— С той поры утекло много воды, — глухо отозвался жрец. — Ты пришел слишком поздно, Магог. Твое место уже занято другими.

— С самозванцами я разберусь по-своему, жрец Коломан. А от тебя я жду послушания.

Претензия была нагловатой, что там ни говори, но в данном случае мне просто хотелось вывести из себя этого урода. Но Коломан, кем бы он там ни был, отличался выдержкой. Ни один мускул не дрогнул на его вполне человеческом лице, и только в темных глазах зажглись и погасли огоньки.

— Следуй за мной, царевич Магог, — произнес жрец. — Пред алтарем бога пустые разговоры неуместны.

Некоторое время мы шли по темным переходам храма. Коломан был довольно высок ростом и широк в плечах. Шагал он походкой решительного и уверенного в своих силах человека. На какой-то миг мне даже показалось, что Гераклус ошибается на его счет и мы имеем дело с существом своей породы, не столько искусным магом, сколько ловким обманщиком.

Наконец Коломан ввел нас в помещение относительно небольшое, но хорошо освещенное. Видимо, это были его личные апартаменты. Мы загасили факелы в стоящем у порога деревянном ушате и торжественно уселись в предложенные нам кресла. Не могу сказать, что этот зал был обставлен с вызывающей роскошью, но золотых и серебряных безделушек здесь было в избытке. И все они так или иначе относились к культу Ящера, служителем которого был их владелец.

— Я уже отправил к Якуну гонца, царевич. Думаю, что ответ Нового Гога будет однозначен.

— Иными словами, нас казнят?

— А вы рассчитывали на другой прием, наивный юноша?

— Я полагал, что самозванец падет ниц перед величием законного владыки.

Коломан закудахтал, в принципе это кудахтанье можно было бы посчитать смехом, если бы не глаза жреца, горящие откровенной злобой.

— Вы отдаете себе отчет, юноша, у кого собираетесь оспаривать власть?

— Увы, господин Коломан, я уже далеко не юноша. Разумеется, мне хорошо известно, что верховный жрец Якун, так называемый Новый Гог, лишь прикрытие для истинного Гога града Катаджа. Я имею в виду Ящера.

— Значит, вам и это известно, доблестный Магог? — криво усмехнулся Коломан. — Но тогда тем более удивительно, что вы рискнули наведаться во владения Величайшего из Бессмертных.

— Мне напророчила победу птица Сирин, — доверительно пояснил я Коломану. — А уж кому, как не ей, знать, кто в этом мире смертный, а кто бессмертный. Если верить ее словам, то Ящера заждались на том свете.

Лицо Коломана не изменилось, зато пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, побелели.

— Я собирался вас просто повесить, царевич Вадимир, но, думаю, вы заслуживаете большего.

— Я, безусловно, заслуживаю большего, дорогой Коломан, это я вам как оборотень оборотню говорю.

Все-таки есть кое-какие различия между истинным лицом и напяленной по случаю личиной. Лицо меняется в зависимости от обуревающих вас чувств, а личина сохраняет в любой ситуации раз и навсегда закрепленное выражение. Личина господина Коломана смотрелась благообразной даже тогда, когда его рот изрыгал ругательства. Все-таки я вывел этого ублюдка из себя и заставил его явить миру свою настоящую суть.

— Я порву тебя на куски, недоносок!

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — остудил я пыл господина Коломана. — Вы слышали о судьбе Кроноса, побежденного своим сыном Зевсом?

— Уж не хотите ли вы сказать, любезнейший, что вы и есть тот самый громовержец? — В полном ярости голосе Коломана прорезалась насмешка.

— Мне чужой славы не нужно, — запротестовал я. — Просто нет вечных владык. Все в этом мире преходяще. Взять хотя бы вас, господин Коломан… Еще минуту назад вы были полновластным хозяином в этой неприступной крепости, а сейчас вы всего лишь пленник. Превратности судьбы — ничего не поделаешь.

Шум за стенами храма заставил жреца-оборотня насторожиться. Не думаю, что на площади дрались, но кое-какие события там происходили. Скорее всего, раззадоренные гоблины Балдерука преследовали соглядатаев Коломана, которых, надо полагать, в крепости было немало. Один из них сумел даже добежать до храма. Он ворвался к хозяину с перекошенным от ужаса лицом:

— Нас предали, владыка!

— Изыди, — сверкнул в его сторону глазами Коломан, и несчастный служка рухнул замертво.

— Впечатляет, — вежливо зааплодировал я. — За плохую весть — секир башка. Так вы подпишете капитуляцию, господин жрец, или мне придется прибегать к насилию?

Господин Коломан вдруг начал стремительно краснеть от распирающего его внутреннего огня. Кроме того, он увеличивался в размерах. Сперва с его плеч спала разодранная напором чудовищных мыши одежда, а потом и человеческая кожа. Не прошло и минуты с начала метаморфозы, как перед нами встал во весь свой гигантский рост земноводный урод, очень похожий на тех, что мы отправили в мир иной в болотном замке.

— Боже правый! — только и сумел вымолвить перепуганный де Перрон.

Зрелище было страшным. Но все же не настолько, чтобы ввергнуть нас в истерику, на что, видимо, рассчитывал господин Коломан. Марк Ключевский очень не к месту чихнул, — видимо, на него негативным образом подействовала царящая в храме сырость. Крафт откровенно зевал, благовоспитанно прикрывая рот ладошкой. И только я сохранил приличествующее торжественному случаю серьезное выражение лица.