Тайны острова Буяна - Страница 53

Стоять на одном месте было глупо, ложиться на траву пока еще рано, поэтому я продолжил свой скорбный путь, поругиваясь сквозь зубы. Блеснувшая под лунным светом водная гладь привлекла мое внимание. Я вышел на берег озера и остановился. Место было вполне подходящим для отдохновения. Перед тем как прилечь на горячий песок, я решил окунуться, благо вода была теплой, словно парное молоко. Я разделся и всего-то успел сделать три шага к воде, когда вдруг услышал женский голос:

— Ты не боишься русалок, Великий Магог?

Я обернулся столь резко, что едва не упал. Впрочем, не исключено, что меня ослепил свет, исходивший от существа, только что обратившегося ко мне с вопросом. Я невольно прикрыл глаза рукой, но все-таки успел заметить, что более всего это существо похоже на птицу, хотя в ней каким-то непонятным образом проступали женские черты.

— Ты Сирин? — спросил я, осторожно отводя руку и щуря глаза.

— Да.

То ли мои глаза притерпелись к свету, то ли в моей собеседнице произошли серьезные изменения, но теперь женского в ней было куда больше, чем птичьего. Остались, правда, два огромных белых крыла вместо рук,, но тело уже избавилось от покрывавшего его минуту назад пуха.

— Тебя называют еще царевна-лебедь?

— И это правда, Великий Магог

— Почему ты называешь меня Магогом?

— Потому что твоим отцом был Великий Гог.

— Тот самый, что захватил град Катадж?

— Он взял его по праву. Но Гог погиб, и тот, кто ныне правит Катаджем под этим именем, самозванец. Зачем ты пришел к Свету, сын Гога и Ма?

— Мне нужен Грааль. А кто такая Ма?

— Твоя мать. Одно из моих земных воплощений. Я мать и жена всего славянского племени. Я, дающая жизнь, и я, забирающая ее.

— Ты смерть?

— И смерть тоже.

Сказать, что я был потрясен этой встречей, — значит ничего не сказать. Все-таки образ смерти мне до сих пор рисовался иначе. В виде старушки с косой. Впрочем, старушки тоже когда-то были молодыми. Сирин сбросила белые крылья и приблизилась ко мне. Теперь она как две капли воды походила на Маргариту де Руж, хотя минуту назад она напомнила мне мою мать.

— Ты не Маргарита! — сказал я, делая шаг назад.

— И Маргарита тоже, — возразила Сирин, беря меня за руку. — Я та, которую ты ждешь.

Я искал различий между этим странным существом и Маргаритой и не находил. Это было ее тело, это были ее глаза, и это были ее руки. Мне трудно было устоять. Да я и не пытался. Ночь, обещавшая лишь тоску и скуку, обернулась раем. Как долго продолжалось это безумие, я не знал. Но все в этом мире рано или поздно кончается — и хорошее, и плохое. Мы лежали на песке с царевной-лебедью и молча наблюдали, как на небе зажигается заря. Я даже не знал, можно ли считать мою связь с Сирин изменой Маргарите. Она была ею или только казалась?

— Ты все поймешь со временем, царевич Вадимир, Великий Магог подлунного мира.

— А как же Катадж? Кто укажет мне туда дорогу? Клубок в руках Сирин появился ниоткуда, что, впрочем, меня нисколько не удивило. В конце концов, я был не первым добрым молодцем, воспользовавшимся подобным даром.

— Это нить твоей жизни, царевич Вадимир, сын Аталава, она приведет тебя в град Катадж и выведет обратно. Следи только, чтобы ее не оборвали.

Сирин вскочила на ноги, взмахнула руками и стала столь стремительно превращаться в птицу, что я невольно прикрыл глаза. А когда открыл их, то никого рядом с собой не обнаружил. И только откуда-то сверху до меня донесся знакомый голос:

— Прошай, Великий Магог, или, точнее, до свидания.

Я повертел в руках подарок Сирин, но ничего особенного в нем не обнаружил. Трудно было смириться с мыслью, что в этом клубке шерсти содержится вся моя жизнь. Но в любом случае он должен был вывести нас к граду Катаджу, которым ныне правит не Великий Гог, а жалкий самозванец. Я вдруг вспомнил свою первую встречу с жрецом Ширгайо. Почтенный старец тогда усиленно сватал меня на трон, опустевший после гибели царя Аталава… Уж не о граде Катадже он вел речь?

Мое возвращение в павильон произошло под звуки бодрой мелодии, которую насвистывал Марк Ключевский. Вся компания уже сидела за столом и наслаждалась изысканным завтраком. Я поспешил присоединиться к своим кайфующим спутникам.

— Вы что, Чарнота, собрались варежки вязать? — бросил недоуменный взгляд на клубок Вацлав Карлович.

— Это нить моей судьбы, — пояснил я присутствующим. — Она приведет нас в град Катадж и выведет обратно. Обрыв этой нити чреват и для вас, и для меня большими неприятностями. Прошу это учесть.

— А кто вам дал этот клубок? — спросил Крафт.

— Птица Сирин, она же царевна-лебедь.

— Все-таки вы негодяй, Чарнота, — усмехнулась Анастасия. — Жена страдает в лапах инквизиции, а он, видите ли, развлекается с пташками.

— Мы едем или нет? — повысил я голос.

— Едем, — твердо сказал Марк. — Даешь град Великого Гога!

— Он не Гог, — возразил я. — Он самозванец.

— А нам без разницы, — усмехнулся Крафт, поднимаясь из-за стола вслед за Ключевским.

Ворота распахнулись сразу же, как только мы сели на коней. Однако наш торжественный выезд из обители мертвых едва не обернулся конфузом. У входа нас встретила огромная толпа, потрясающая дубинками. Рев стоял такой оглушительный, что впечатлительный Бернар де Перрон едва не повернул коня обратно.

— Они нас приветствуют, — остановил робкого менестреля рассудительный Крафт.

Приветствовали, кстати говоря, только меня, ибо это именно я был Великим Магогом. Подлетевший ко мне на всех парах знакомый гоблин быстро развеял возникшие кое у кого на этот счет сомнения.